Эфолль — это зверь крупный и массивный. Рост у него не сильно выше роста среднестатистической домашней кошки, но мощное телосложение и пышный мех на шее и груди делают его визуально больше, придавая его силуэту некоторую "львиность". Поэтому хозяева — а иногда и другие коты — в глаза и за глаза называют его королём: некоторые — с искренним восхищением, другие же порой пренебрежительно.
Шерсть у него роскошная, густая, добротная, но гладкая, плотно прилегает к телу и лишь слегка топорщится на загривке и хвосте; различные оттенки рыжего и коричневого сплетаются в гармоничные узоры по всему телу.

У кота крепкие мышцы под умеренным слоем жира — что касается еды, то Эфолль падок на всё вкусное, — и мощные лапы, широкие и мягкие — Двуногие от них без ума, им ведь так нравится всё, что можно помять и потискать. Эфолль, хоть и выглядит грозным, выдавая свою принадлежность людям только ошейником — привычным атрибутом домашних кисок, — хозяевам всё же предан, очень ласков и милостив, совсем не возражает, когда его берут внезапно на руки, переворачивают на спину и гладят живот, с оглушительным чмокающим звуком целуют в суровую рыжую морду...
Все эти мучительства кот стоически переносит, сознавая их безвредность, и в качестве поощрения за собственную стойкость считает себя вправе требовать вкусняшки со стола хозяев. А хозяева и рады подсобить: стоит рыжему королю неспешно войти на кухню и воззриться на хозяйку многозначительным, очень говорящим, полным почти человеческих эмоций и претензий взглядом, и вот рука, которой не оставили выбора, сама тянется отщипнуть кусочек курицы или колбасы с бутерброда. Как тут отказать, когда так строго смотрят?

Откормленный, довольный жизнью и несколько вальяжный, он, тем не менее, представляет из себя грозного противника, и стоит дать ему повод, как он без промедления пустит в ход острые когти. Или, если когти выпускать будет невыгодно (или слишком лень...), поставит на место суровым взглядом да с досадой махнёт длинным хвостом — зря, мол, на тебя, салагу, драгоценные секунды потратил. Валяй, гуляй.

Сам по себе он не агрессивен и даже лениво-добродушен; обращение снисходительное, покровительственное, иногда отеческое, а за кошками любит и приударить, и поухаживать; очень услужлив, обходителен. Слаб Эфолль до молоденьких красивых кошек, не может пройти мимо, не стрельнув хищным, тигриным взглядом, — ловелас! — и не ухмыльнувшись в усы, когда удалось смутить (или даже влюбить) очередную красотку. Не то чтобы он, Эфолль, был безответственным, да и любодеем себя тоже не полагает, однако не хочет отказывать себе в удовольствии познакомиться с хорошенькой кошкой и провести с ней ночку-другую. Один раз ведь живём — так он считает.
«Впрочем, — думает он тёплым летним вечером после ужина, вольготно развалившись в саду кверху пузом и отгоняя хвостом назойливых мух, — если уж придётся выбирать себе спутницу жизни, единственно мне хотелось бы видеть в ней близкого и чуткого друга... ну а остальное, глядишь, приложится. Каждая кошка красива по-своему... Одной — самой близкой — мне и хватило бы».

Эфолль весьма словоохотлив и красноречив, редко использует молодёжный говор, любит устаревшие слова, ему нравится их особый — как говорят ныне — вайб. И, конечно, нет более удачного и легкого пути к сердцу кота, чем путь, лежащий через его желудок: пушистый король особливо жалует диковинную дичь, не откажется от рыбки и свежевыловленных раков, от крольчатины с чужих земель или от какого другого необычного мяса. За сытным и вкусным ужином раскрепощённый кот с удовольствием расскажет о себе больше и даже проявит редкое для него терпение, выслушав и собеседника. Всё-таки говорить он любит явно больше, чем слушать. И всё же он мудр: он-то ещё как понимает, что больше услышишь — больше и о себе сможешь рассказать. «Так чего ж ты сразу не сказал, что ты бывалый рыбак? — оживился Эфолль, когда собеседник скромно рассказал о пойманной им щуке. — Мы б давно общий язык нашли! А вот я-я-я как-то раз...» — и пустился в долгие и красочные описания всех тех рыбин, больших и маленьких, каких ему только довелось поймать на свой острый коготь.
Да, Эфолль очень ценит рыбную ловлю. Для котов его возраста рыбалка вполне обычное увлечение. Рыбалка, кошки и еда, что может быть ещё зауряднее? Ну вообще всё не так уж плохо. Искусство тоже у него в почёте: любит Эфолль забраться по весне на крышу или забор и долго, заунывно и протяжно мяукать печальные песни о любви, пока сердитый окрик какого-нибудь разбуженного Двуногого (иногда — пущенный в морду тапок или чего помощнее) не вернёт его в реальность.
Ну и порисовать на песке он любит. Особенно если это наполнитель в его лотке.
Стоп...
«Эй, ты что?! Какой лоток? ТЫ ЧТО ПИШЕШЬ СВОИМИ ЧЕЛОВЕЧЬИМИ РУКАМИ? Я не домашняя киска!!!».

Конечно, он домашняя киска. Сам же он себя не считает домашней киской и никому не позволит себя так называть только из-за того, что на него надели эту особую метку домашних котов, этот ошейник, — более того, Эфолля и нельзя назвать домашним лежебокой в привычном понимании.
Хозяева не следят за тем, чтобы кот ночевал дома, и спокойно относятся к его длительным отлучкам, хоть и могут высказывать догадки, где "король" шастал столько времени.
А шастает он обычно по лесам и полям, каждый раз уходя от дома всё дальше и дальше...
Это его самая большая страсть — леса и то, что они в себе скрывают.

В те моменты, когда кот оказывается за пределами спокойной комфортабельной жизни, вся его суть подвергается мгновенной и неумолимой метаморфозе: из пушистого любимца Двуногих Эфолль превращается в сосредоточенного и свирепого охотника. У Эфолля очень проницательные, внимательные глаза необычного глубокого оттенка холодной зимней хвои: словно после прогулки вдали от дома кот принёс с собой частичку леса, запечатлённую на радужке. В этом взгляде нет-нет да мелькнёт что-то хищное, опасное, что-то от диких предков, живших в густых лесах, куда не ступала нога человека и лапа домашней кошки.

Отрезанный от привычного шумного и суетного мира живой стеной леса и километрами тишины, Эфолль встречается не только с опасностью и правдой о том, как хрупка жизнь, — он встречается с самим собой.
Куда-то улетучивается его невозмутимость, исчезают и королевские повадки, и снисходительность, с которой он позволяет людям себя гладить и с которой он неизменно относится к другим представителям своего вида, — вместо этих мягких черт, изъянов нрава, присущих зверю одомашненному, в нём вдруг просыпаются почти забытые инстинкты; разум же становится как-то по-особенному свеж и чист. Чем дальше от дома уходит Эфолль, тем страннее ему кажется та жизнь, которую он будто бы навсегда оставил позади, и тем меньше остаётся у него причин для возвращения к ней.

И всё же он возвращается домой — похудевший, помрачневший и необычайно молчаливый, сам на себя не похожий (или, наоборот, именно такой он — настоящий), — и какое-то время приходит в себя, заново удивляясь тому, что в миске его всегда ждёт еда, а лежанка — такая мягкая и уютная. И вот далёкий лес уже перестаёт казаться таким искренним и манящим своими глубинами, уши больше не дёргаются от малейшего звука, а тихая осторожная поступь охотника сменяется размеренной и ленивой походкой царя, живущего на всём готовом.
До нового путешествия.

мой сладенький тигруля, лапы ему целовал
тот еще засранец...
теропод-настигатор. любимая сестричка, то есть.
ДОРОГОЙ. БЕСЦЕННЫЙ.
Йоши, где твои калоши?
кринж на лапках))))
лучшее изобретение человечества
очень милый мальчик
сынуля мой
прекрасная девушка!! ходили вместе в котокафе и вдвоем отпраздновали нг 2024 :З
приемный братишкинс, сосали молоко у одной кошки...
какая-то птица... но не абы какая.

здесь много текста и воспоминаний, так что устраивайся поудобнее, расслабь курсор мышки или пальцы, и слушай мою историю. это будет длинно — возможно, никогда до этого ты ничего длиннее в осебешках не читал , — но ты попал в профиль к олду. олды — это внушительные, суровые создания эпохи длиннопостов и форумов. и ждать от олда таланта краткости — все равно что ждать, что еж побреет сам себя... или что-то вроде того.

на варе я с конца 2013 года (или с начала 2014... с тех времен у меня не осталось ни единого скрина, поэтому свидетельств никаких нет). теперь я здесь только медитирую и ностальгирую по тем временам, когда все было проще и добрее (ну ведь правда же оно так было!..). в связи с этим все, шо я здесь делаю, имеет максимально несерьезный и чилловый характер.
ругаюсь и надуваюсь от возмущения, если меня пытаются вытащить с моего островка умиротворения и спокойствия. люблю добрых, спокойных человеков, каким сам являюсь; такие человеки, если они сейчас это читают, могут написать мне по любому поводу, даже если кажется, что повод этот отсутствует вовсе. (я не то чтобы очень общительный в инете, я как-то по реалу больше, но если поймаем общую волну, будет круто.)
однако человеков грубых, если они сейчас также это читают, я бы попросил быть грубыми как можно дальше от меня. а то ведь омут больно тихий. глядишь чего кусачее оттуда и покажется, если драконить.

в домашних я был в 2019 году, в январе-феврале в первый раз, когда все это дело только появилось в игре, и потом ближе к концу того же года — во второй раз. так что застал не то что рассвет домашних, а какое-то ну прямо-таки даже предрассветное время, когда тут, вот в этих самых домах и дворах, бегали полтора радостных первопроходца. у нас тогда ни старших не было, ни правил, вообще ничего вот этого вот! бегали, исследовали, весело нам было, Нея к нам захаживала. что-то мы там, конечно, стали потом мутить, беседы создавать, границы выстраивать между домами, — но первое время свободно очень жили, горсткой таких вот экспериментаторов, попавших в отдельный от остального вара мирок. а я тогда вурхизом был одним из первых, к слову говоря.
эх...
*мечтательно залип на паука, затаившегося под потолком*

...

...

а, че?..
а, да, раз уж я снова здесь, идите-ка сюда... *достал альбом с фотографиями и настойчиво показывает каждый снимок*

ты спросишь, где я был в остальное время?.. а, да так, то там, то сям, но обычно в одиночках где-то кантовался, с племенами у меня не сложилось еще с самых ранних лет на варе.
в общем-то, все эти стотыщлет в игре я существую очень тихо и мирно; раньше, правда, было хоть сколько-то ярко и весело, где-то даже буйно, ибо вар был важной частью моего детства. в первые годы здесь я действительно играл с увлечением. и были, конечно, всякие разные истории, и Транзакцию пережил, и создание МВ и ВТ застал, и нападение Тщезубцев на деревню видел, и в старом городе котов убивал за так — тогда там было это можно, если ты был сильный и элитный; и котят в оазисе рожал, и 7дл проходил стотыщраз, и в копии озёрки жил, жаль убрали, и... а что еще, если подумать? нигде за столько лет даже не засветился. поэтому, вероятно, ты, мой читатель, меня нигде ранее не встречал, а если встречал, то случайно и мельком. а если вдруг не мельком, то это очень, очень большое везение, что мы встретились снова.

с начала 2022 года я жил во ВТ. это, на самом деле, было так интересно, особенно поначалу. иногда я заглядывал в небольшие племена и находил там прикольных людей и какой-то движ; в остальное же время я собирал красивые предметики, обустраивал свою территорию разными способами, и мне страшно предположить, сколько кролей ушло на мои проекты... что-то мне подсказывает, что число там близится к пятизначному.
с риперами за все эти годы я столкнулся напрямую лишь раз, в том же 2022; подрался с напавшим, каким-то чудом выжил в этой заварушке и мы разбежались, оба живые, но потрепанные. гы. странный народ эти косеры...
в любой вселенной, кроме ВТ, ты можешь доверчиво заглядывать в глаза, рты и осебешки других котов, идущих мимо тебя по своим делам. 99.9% игроков, которых ты встретишь, — законопослушные и добрые, а если не очень добрые, то все еще законопослушные. вселенная творцов должна была называться вселенной всеобщей подозрительности (ВВП).

в общем, оставив свои любимые и родные земли, оборудованные красивыми фонами и украшенные втшками, я решил попробовать вернуться в домашние и прожить здесь жизнь. будет она долгая или закончится преждевременно, мне пока неведомо, но, однако, как занятно спустя шесть лет снова клянчить еду у миски, вытираться об ковер в прихожей и ходить в лоток. скучал по этому вайбу.

будет дополняться :—)